Миф о взятии городов к праздникам

Миф о взятии городов к праздникам

Данный материал является сокращённым вариантом главы "Взять Киев к празднику!", написанной Дмитрием Макеевым из сборника "Великая оболганная война. Нам не за что каяться!" под редакцией А. Дюкова. 

Среди мифов о Великой Отечественной войне, бытующих в нашем обществе, тезис о том, что Сталин приказывал брать города к праздникам, занимает почетное место «общеизвестного факта, не нуждающегося в доказательстве». Даже люди, не интересующиеся военной историей и ничего не читающие о войне, знают, что Киев было приказано взять к 7 ноября, а Берлин — к 1 Мая. Эти взгляды получили распространение еще в советское время. Тогда они бытовали главным образом в интеллигентских кругах и служили иллюстрацией абсурда системы. Сейчас они употребляются для переписывания истории и служат примером преступности советского режима, его жестокости и бесчеловечности. 
Первоисточником легенды о «праздничных наступлениях» являются воспоминания ветеранов. В силу определенной традиции, сложившейся в нашем обществе, им доверяют куда больше, чем официальным историческим исследованиям. Не секрет, что некоторые сюжеты в истории Великой Отечественной войны замалчивались или не получали широкого освещения в литературе и средствах массовой информации. В общественном сознании такие сюжеты приобретали ореол запретных, хотя во многих случаях это не соответствовало действительности. Информационный вакуум заполняли рассказы фронтовиков. Яркие, захватывающие, снабженные сенсационными, а порой и шокирующими подробностями, они оказывали сильное воздействие на слушателей. Расхождения этих своеобразных «свидетельских показаний» и официоза трактовались не в пользу последнего. Любой рассказ, даже откровенная байка, принимался на веру безоговорочно, критика не только полностью отсутствовала, но и считалась безнравственной. 

Рассказы о бесконечных атаках на безымянные высотки, многодневных боях за населенные пункты, обстрелах и бомбежках, гибели друзей и родственников ведутся, как правило, от первого лица. Каждый рассказчик вкладывает в них свое понимание событий, стараясь максимально адаптировать их, сделать более понятными и доходчивыми. Он использует для этого известные имена, даты, географические названия, исторические события. Это является основой для возникновения темы «праздничного наступления». Каждый день и каждый бой помнить невозможно, проще сказать: «Накануне 23 февраля (или 8 Марта) наступали мы на город N». Рядовой пехотинец, артиллерист или танкист не знает общей обстановки, не представляет целиком картины сражения. Но он должен объяснить себе и слушателям, для чего «мы целую неделю атаковали этот проклятый городишко». Здесь начинает работать принцип «окопной стратегии». Восстановить действительную связь событий, установить, что было причиной, а что следствием, без анализа документов довольно сложно. Приходится оперировать доступными фактами, полагаться только на собственную память, а там, где информации не хватает, — додумывать «по аналогии». Ветеран вспоминает митинги накануне наступления, речи комиссаров, листовки, газеты, призывы и лозунги — выполнить приказ Верховного Главнокомандующего освободить город к такой-то дате и т.п. Комиссар или замполит для рядового бойца тоже начальник, его обращения — такие же приказы, как и приказы командира. Только командир свои приказы никак не объясняет, он только требует их выполнения, а комиссар пытается «разъяснить», втолковать «смысл» тех или иных действий. Бойцами эти беседы могут восприниматься и как нудная, ничего не значащая обязаловка, и как основа для поиска подоплеки событий за неимением лучшего. 
Если наступление совпадает с праздничной датой, то и объяснение неудачам и многочисленным жертвам находится легко — торопились, хотели взять город к празднику, командиры хотели прославиться и гнали солдат на убой. Для советского человека, знающего, что такое «подарки съезду», «праздничные вахты», «досрочное выполнение плана», такая трактовка выглядела убедительной. В самом деле, если в мирное время есть «ударная праздничная вахта», то почему на войне не быть «праздничному наступлению»? 
Корни рассказов о «праздничных наступлениях» зимы 1942 года, видимо, следует искать в приказе народного комиссара обороны № 55 от 23 февраля 1942 года с поздравлением по случаю 24-й годовщины Красной Армии. Этот приказ подводил итоги восьми месяцев войны и делал упор на том, что сила противника сломлена, Красная Армия перехватила инициативу и успешно громит врага. Залог этого успеха виделся в том числе и в исторических традициях, идущих от 23 февраля 1918 года, дня создания Красной Армии. В приказе давался перечень городов, освобожденных в предшествующий период: Калинин, Клин, Сухиничи, Андреаполь, Торопец. Из контекста следовало, будто освобождены они совсем недавно, т.е. накануне праздника. Приказ запомнился многим прежде всего потому, что был, по сути, первым позитивным приказом с начала войны, объявленным всему составу Красной Армии и Флота. Прием, использованный в нем, — перечисление ряда освобожденных городов в праздничном обращении, К.М. Симонов реализовал в своем романе [«Живые и мёртвые»], но поместил этот перечень в сводку Совинформбюро. Дело в том, что сводки Совинформбюро помнили все, именно по ним люди судили о ходе войны. В романе писатель немного подправил действительность в нужном ему ключе, в настоящей утренней сводке от 23 февраля 1942 года никакие населенные пункты вообще не упоминались. Нечего было упоминать, Красная Армия по всему фронту отбивала контратаки противника и не двигалась вперед. Только в вечерней сводке от 23 февраля 1942 года упоминается освобожденный город Дорогобуж. Но Красная Армия к его освобождению не имела отношения. Дорогобуж еще 15 февраля был занят партизанами и удерживался ими до лета. Трудно сказать, когда об этом знаменательном событии стало известно в Москве, в оперативных сводках Генерального штаба сведений о нем нет. Могло ли освобождение Дорогобужа претендовать на роль праздничного подарка или нет, но о нем сочли необходимым упомянуть в торжественный день. 

Следующий момент, на котором акцентируется внимание читателя, это высокие потери советских войск при атаке на Грачи. Причинами этих потерь К.М. Симонов называет неподготовленность атаки и неправильную тактику, атаку в лоб. Такие факты действительно имели место, но абсолютизировать их, как это делает писатель, не стоит. Бывало и по-другому. Известны приказы командующего Западным фронтом Г.К. Жукова с требованием не атаковать в лоб опорные пункты противника, а обходить их. Нет никаких оснований утверждать, что нижестоящие командиры игнорировали эти приказы и поступали по-своему. Советские войска в наступлении под Москвой широко использовали обходы, не раз добиваясь этим победы. Другое дело, что обходы сами по себе не являлись панацеей от тех бед, которые испытывала Красная Армия в первый период войны. А именно так они представлены в романе. Стоит обойти, и противник сам уйдет. Оставляя в стороне вопрос о том, куда уйдет противник и стоит ли его выпускать, необходимо отметить, что эти надежды не всегда оказывались оправданными. Будучи обойденными и даже окруженными, немцы не торопились отходить. Они до последнего старались удерживать позиции и, используя тактику «угловых столбов» и «шверпунктов», старались обратить ситуацию в свою пользу. Зачастую им это удавалось. Например, им удалось удержать опорные пункты в основании прорыва, через который устремились к Вязьме войска генералов П.А. Белова и М.Г. Ефремова, и затем закрыть его. То же случилось и после прорыва 2-й Ударной армии под Любанью. Окруженный в Демянске немецкий гарнизон не сдался, а долго держался, снабжаемый с помощью воздушного моста. Основными причинами этих и ряда других неудач Красной Армии являлись слабая подготовка и плохое техническое оснащение. Косность командиров, привыкших следовать старым шаблонам, играла второстепенную роль. 
Если в рассказах о «праздничных наступлениях» к 23 февраля можно обнаружить отголоски реальных событий, пусть и измененные до неузнаваемости, то легенда о взятии Киева к 7 ноября имеет полностью искусственное происхождение. Источником этой легенды стала киноэпопея Ю.Н. Озерова «Освобождение», точнее, фильм «Прорыв», рассказывающий о событиях осени 1943 года. Он вышел на экраны в 1970 году, и в нем впервые была обнародована эта версия освобождения Киева. 

Кинематограф оказывает большое влияние на массовое сознание, напрямую воздействуя на чувства зрителей. Не является исключением и «Освобождение» — грандиозная постановка, рассказывающая о событиях второй половины Великой Отечественной войны. Благодаря ей многие сюжеты, ранее замалчивавшиеся советской историографией и пропагандой, стали известны широким слоям общества. Впервые был показан генерал-предатель А.А. Власов, рассказано о судьбе старшего сына И.В. Сталина Якова, была переосмыслена после хрущевских разоблачений и роль самого Верховного Главнокомандующего. 
Однако, взявшись за благое дело, авторы не смогли выполнить его добросовестно. Фильм пестрит вопиющими ошибками, под видом исторических фактов зрителю зачастую предлагаются слухи и сплетни, трактовка многих событий не выдерживает научной критики. Недаром «Освобождение» называют энциклопедией мифов о войне. Именно он сформировал представление о войне многих поколений наших сограждан, родившихся после нее. Оттуда в другие фильмы, книги, на страницы газет и журналов перекочевали орды немецких автоматчиков, он запустил в народ выдуманную фразу «Я солдат на маршалов не меняю!» и оставил у русских и немцев по единственному типу танков — Т-34 и «тигр». 
Эпизод с освобождением Киева также противоречит всем известным историческим данным. В фильме он выглядит следующим образом. И.В. Сталин и 1-й заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов обсуждают обстановку, стоя у карты. 

Сталин: Когда планируете взять Киев? 

Антонов: Не раньше двадцатых чисел ноября, товарищ Сталин. 

Сталин: Поздно! Нужно взять шестого ноября, к годовщине Октябрьской революции. 

Здесь все неправда. И Киев не собирались брать в конце ноября, и годовщину Октябрьской революции приплели не к месту. Трудно сказать, почему эта сцена изложена в таком виде. Бывший на картине консультантом С. М. Штеменко в своих мемуарах, вышедших позднее, изложил эту историю вполне адекватно. Возможно, авторы сценария учли пожелания главного идеолога КПСС М.А. Суслова, который осуществлял пристальный контроль над съемками. Похоже, это обстоятельство придало фильму статус исторически достоверного. Киевскую наступательную операцию уверенно называют в качестве примера «праздничного наступления» не только журналисты или люди, не обремененные достаточными знаниями, но решившие порассуждать о войне, но и некоторые ученые мужи. 
Именно поэтому историю освобождения Киева стоит рассмотреть подробнее. 

Выбор у советского командования был невелик. Удар с севера сам по себе не был для немцев неожиданностью. Интенсивные боевые действия на этом направлении велись почти весь октябрь. Даже после официального прекращения первого октябрьского наступления советские войска на Лютежском плацдарме продолжали отражать контрудары противника и сами постоянно контратаковали с целью улучшения своего положения. Немцы были готовы к тому, что и в дальнейшем советские войска будут наступать с этого направления. Некоторой неожиданностью для них могла стать только сила удара, за время октябрьских боев противник убедился, что советские войска на этом участке не имеют существенного превосходства. Кроме того, на руку советскому командованию могла сыграть быстрота перегруппировки войск. Недаром Ставка урезала запрашиваемый Г.К. Жуковым и Н.Ф. Ватутиным десятидневный срок подготовки операции до семи дней. 
Жесткие сроки диктовались и общей стратегической обстановкой, сложившейся к тому времени на южном участке советско-германского фронта. Степной фронт (с 20 октября — 2-й Украинский) хотя и вышел к Днепру позже Воронежского, но действовал успешнее его. Войска фронта захватили плацдарм на правом берегу Днепра в районе Кременчуга и с середины октября перешли в наступление на криворожском и кировоградском направлениях. Они продвинулись далеко вперед, и над находившейся в Днепровской излучине 1-й ТА нависла угроза окружения. Э. Манштейн был вынужден перебросить на это направление прибывающие из Германии резервы (две танковые и две пехотные дивизии) и 24 октября нанес контрудар в направлении реки Ингулец севернее Кривого Рога. Ожесточенные бои продолжались до 28 октября, немцам удалось временно стабилизировать фронт и даже состыковать фланги 8-й А и 1-й ТА. Однако передышки не наступило. В конце октября перешел в наступление 4-й Украинский фронт (генерал армии Ф.И. Толбухин). Он прорвал фронт немецкой 6-й А, глубоко продвинулся по Северной Таврии, блокировал Крым и вынудил немцев оставить весь левый берег Днепра, за исключением Никопольского плацдарма. Над 1-й ТА снова нависла угроза, на этот раз с юга. Таким образом, для наступления на киевском направлении условия складывались благоприятно. Нужно было только не упустить момент. 
Общая идея нового плана наступления осталась прежней — удар вдоль Днепра с постепенным поворотом в глубь Правобережной Украины. Поменялось только направление — с северо-западного на юго-западное. Ударную группировку фронта составляли 38-я А и 3-я гв. ТА. Они наносили удар в южном и юго-западном направлении, обходили Киев с запада и к исходу четвертого дня операции выходили на линию Фастов — Белая Церковь — Гребенки. Задача освобождения Киева решалась силами 38-й А. 60-я А наносила удар в юго-западном направлении вдоль реки Ирпень и имела задачу обеспечить правый фланг 38-й А. 40-я и 27-я армии наступали с Букринского плацдарма с целью сковать силы противника и не дать возможность перебросить их под Киев. 
В дальнейшем войска фронта должны были развивать наступление на запад и юго-запад в направлении Житомира, Бердичева и Винницы. Срок готовности войск назначался на 1 ноября, начало наступления — на 2 ноября. Позднее, в связи с неготовностью войск, начало наступления было перенесено на 3 ноября. Темпы наступления ударной группировки планировались в 10—11 км для пехоты и от 10 до 40 км для подвижных соединений в сутки. Овладеть Киевом приказывалось к исходу 5 ноября. 

Здесь и возникла тема близости годовщины Октябрьской революции. Сроки наступления и его темпы не были привязаны к конкретной дате, они определялись общей стратегической обстановкой и готовностью войск, уставными требованиями и практикой предыдущих наступлений. Однако политорганы 1-го Украинского фронта не могли не воспользоваться таким совпадением. Партийно-политическая работа в войсках была сориентирована на изучение Призывов ЦК ВКП(б) к 26-й годовщине Октябрьской революции, опубликованных накануне Киевской операции. Военный совет фронта внес свою лепту в адаптацию лозунгов Коммунистической партии к текущему моменту, выдвинув призыв «Освободим Киев к 26-й годовщине Великого Октября!». Под этим лозунгом в частях проводились собрания и митинги, выпускались листовки, эта шапка печаталась во фронтовых и армейских газетах, на эту тему проводились политзанятия и беседы. Разумеется, все причастные к этому люди понимали, что совпадение дат в данном случае — чистая случайность. Но этот момент необходимо было отработать, так как для множества солдат и офицеров коммунистическая идеология не была пустым звуком, они искренне верили в социализм и были готовы сражаться за его идеалы. Личный состав войск фронта испытывал сильный душевный подъем, вызванный успехами советских войск, и желание не отстать от общего наступления. Кроме того, с позиций на Лютежском плацдарме и с левого берега Днепра наблюдались пожары и взрывы в Киеве. Немцы начали уничтожение стратегических объектов в городе, вывозили оборудование предприятий и материальные ценности. Это вело к тому, что солдаты и офицеры стремились как можно скорее освободить Киев, спасти его от разрушения. 
Вместе с тем необходимо отметить, что гораздо большее воздействие на людей оказывала пропаганда патриотической направленности. Темы Киева как «матери городов русских» и колыбели Отечества, борьбы русского и украинского народа за свою свободу и независимость, освещение героизма и ярких страниц в истории и культуре России и Украины, рассказы о злодеяниях, творимых немцами и их пособниками на оккупированной территории, призывы к скорейшему освобождению и разгрому врага занимали куда больше времени и объема, чем идеи партии. В этом ключе было выдержано обращение Военного совета 1-го Украинского фронта, направленное в войска накануне наступления. 
Особую трудность при перегруппировке войск представлял вывод с Букринского плацдарма 3-й гв. ТА, 7-го артиллерийского корпуса прорыва и 23-го ск 47-й А, передаваемого в состав 38-й А, а также переправа их через две реки — Десну и Днепр. Полностью скрыть это от немецкой разведки, которая резко усилила свою активность, было невозможно. Оставалось надеяться на быстроту действий, и эти надежды, к счастью, оправдались. Немцы вскрыли факт перемещения 3 гв. ТА только в начале ноября, когда предпринимать какие-либо серьезные меры было уже поздно. 
В рамках подготовки наступления произошли и организационные изменения. Генерал-полковник К.С. Москаленко был назначен командующим 38-й А. Вместо него командовать 40-й А стал генерал-лейтенант Ф.Ф. Жмаченко. 
Первыми Киевскую операцию начали войска 40-й и 27-й армий, которые утром 1 ноября перешли в наступление на Букринском плацдарме. Ожесточенный бой шел весь день, войска имели незначительное продвижение, захватив передовые траншеи противника. 2 ноября наступление было продолжено, но на этот раз продвижения не было вовсе. Противник активно контратаковал силами до батальона с танками. Главным итогом двухдневных боев было подтверждение факта того, что немцы не выводят войска из этого района. Особенно отрадным было присутствие на старом месте немецких танков. Это облегчало проведение наступления севернее Киева. В период с 3 по 6 ноября советские войска на Букринском плацдарме продолжали атаки, но значительно меньшими силами и на отдельных участках. Основной целью этих атак было создание у противника впечатления перегруппировки войск. Утром 3 ноября после 40-минутной артиллерийской подготовки перешли в наступление войска 60-й и 38-й армий на Лютежском плацдарме. Оборона противника была прорвана, и войска продвинулись на 5—12 км. 38-я А наносила главный удар внутренними флангами 50-го и 51-го стрелковых корпусов на шестикилометровом участке при поддержке танков 5-го гв. тк с целью прорвать оборону противника севернее Киева. В дальнейшем задача овладения Киевом возлагалась на 51-й ск. Несмотря на сильную огневую поддержку, задача первого дня все же не была выполнена. Войска 60-й и 38-й армий были вынуждены отражать постоянные контратаки противника и продвигались медленнее, чем было запланировано. Вечером 3 ноября Ставка ВГК направила Н.Ф. Ватутину директиву № 30236, в которой потребовала ускорить наступление, так как противник, пользуясь хорошими дорогами, успевает сосредоточивать резервы к месту прорыва, и ставилась задача не позже 5 ноября перерезать железную дорогу Киев—Коростень и не позже 5—6 ноября овладеть Киевом. Для решения этой задачи предлагалось пойти на жертвы, понимая, что эти жертвы будут во много раз меньше тех, которые придется понести в случае затягивания операции. Здесь имелось в виду, что 1-й Украинский фронт в ходе полуторамесячных боев так и не сумел создать крупный плацдарм оперативного значения. Его войска были скучены на небольших пятачках, маневр ими был практически невозможен. 
Отсутствие мостов затрудняло снабжение боеприпасами. В случае прибытия крупных резервов противника, чего можно было ожидать, фронту грозило тяжелое поражение. 
Командующий фронтом, в свою очередь, уточнил задачи наступающим армиям. С утра должна была начать движение 3-я гв. ТА. Из ее состава изымался 6-й гв. тк и направлялся для поддержки 38-й А. Н.Ф. Ватутин счел возможным подстегнуть своих подчиненных, обратившись напрямую к командирам корпусов и приказав овладеть Киевом уже к утру 5 ноября. 
Утром 4 ноября советские войска возобновили наступление. Отражая контратаки противника, они медленно продвигались вперед. 60-я А продвинулась на 2—6 км, 38-я А преодолела 5 км и к вечеру вышла к пригороду Киева Приорки. В полдень начала движение 3 гв. ТА. Она обогнала пехоту и к вечеру вышла на шоссе Киев — Житомир, начав, таким образом, обход Киева с запада. Бои на шоссе и в пригородах Киева продолжались всю ночь. Особенно упорными они были в районе Святошина, где немцы оборудовали сильный опорный пункт. С целью деморализации противника танки 7-го гв. тк пошли в атаку с включенными фарами и сиренами. В другое время и в другом месте это решение наверняка привело бы к большим потерям. Однако командование 3-й гв. ТА правильно оценило обстановку. Атака завершилась полным успехом. 

Южнее Киева сводный отряд из частей 71-й сд, двух заградотрядов и учебного батальона 38-й А переправился через Днепр и захватил плацдарм в районе Пирогова и Виты Литовской, перерезав дорогу, идущую на Киев вдоль Днепра. Маршал Г.К. Жуков предложил воспользоваться неожиданным успехом, немедленно сняв с Букринского плацдарма две дивизии и направив их на новый плацдарм. Дивизии были выделены, но поучаствовать в освобождении Киева уже не успели.
Утром 5 ноября немцы начали отвод из Киева тылов и вспомогательных частей, одновременно перебрасывая туда с Букринского плацдарма 20-ю мд и тд СС «Дас Райх». 60-я А в этот день добилась крупного успеха, продвинувшись на 20 км и надежно обеспечив правый фланг 38-й А. 38-я А правым флангом обходила Киев с юго-запада, а левым прорвалась в центральные кварталы и вела там уличные бои. 3-я гв. ТА перешла шоссе Киев — Житомир и двигалась к югу, обходя город с запада. Вечером 5 ноября командующему 38-й А К.С. Москаленко позвонил Н.Ф. Ватутин и поторопил его, воспользовавшись на сей раз авторитетом Верховного Главнокомандующего. Он рассказал, что ему на КП позвонил И.В. Сталин, поблагодарил за достигнутые успехи и попросил скорее освободить Киев. Трудно сказать, чем была вызвана эта просьба. Можно, конечно, предположить, что, будучи правоверным коммунистом, И.В. Сталин непременно захотел освободить Киев к годовщине Октябрьской революции. Но советские войска уже вели в городе уличные бои, исход борьбы был предрешен и несколько часов ничего не меняли. Скорее всего, Верховного Главнокомандующего обеспокоила информация о переброске немцами войск с Букринского плацдарма и появлении немецких танковых резервов в районе Бердичева и Белой Церкви (25-й тд). В случае промедления советские войска, пытающиеся окружить город, могли оказаться в ловушке, 3-я гв. ТА, еще не вышедшая на оперативный простор, также могла оказаться в тяжелом положении. 
Бои в Киеве продолжались всю ночь с 5 на 6 ноября. К 4 часам утра сопротивление немцев было сломлено, они начали поспешный отход на юг. Части 38-й А перешли к преследованию противника, полностью освободили город и продвинулись на 20 км. 3-я гв. ТА, начав преследование противника, продвинулась на 30—40 км и вышла к Василькову и Фастову. Продолжала наступление 60-я А. 

Отвечает ли Киевская наступательная операция признакам «праздничного наступления», которые были выделены выше? Задача освобождения Киева была поставлена в конце сентября, тогда же был намечен срок освобождения Киева — примерно на четвертый день после начала операции. Срок этот определялся исходя из уставных требований и практики предыдущих наступлений. Как правило, темп наступления планировался в 14—15 км в сутки. В Киевской наступательной операции он был ниже, 10—11 км в сутки, учитывая степень готовности войск и состояние обороны противника, а реальное продвижение войск составило 4—5 км в сутки. Вопрос о годовщине Октябрьской революции в это время по понятным причинам не стоял. Из-за провала октябрьских наступлений срок овладения Киевом сдвигался ближе к началу ноября, но основной принцип оставался прежним. Штабы ориентировались на темпы наступления, а не на конкретную дату. 
Безусловно, факт освобождения Киева, даже независимо от конкретной даты, имел большое политическое значение. Приближалась Тегеранская конференция глав СССР, США и Великобритании, и такой крупный успех, несомненно, добавил бы веса советской позиции на переговорах. Однако, планируя эту операцию, Ставка ВГК учитывала прежде всего стратегическое значение Киева как крупного транспортного узла и промышленного центра, его географическое положение, возможность нанесения с Киевского плацдарма ударов в нескольких направлениях. Удар на Киев позволял прорвать фронт групп армий «Центр» и «Юг» в самом уязвимом месте, на их флангах. Овладение Киевом не давало немцам возможности создать прочную оборону по Днепру и задержать там наступление советских войск и перехватить утерянную летом 1943 года инициативу. 

На подготовку наступления отводилось достаточно времени, до десяти дней, а в случае неготовности войск начало наступления неоднократно переносилось на более поздний срок. Сокращение сроков подготовки ноябрьской операции было связано с необходимостью использовать благоприятный момент, возникший в связи с наступлением на южном Днепре и отправкой туда немецких резервов. Однако на степень готовности войск это никак не повлияло. Во время наступления с Букринского и Лютежского плацдармов некоторое время ощущался недостаток боеприпасов. Его причиной была не спешка, а трудности подвоза по разрушенным дорогам и отсутствие мостов через Днепр. Ставка ВГК принимала меры для ликвидации этого дефицита путем скорейшего восстановления дорог и обеспечения фронта инженерными переправочными средствами. Для 60-й А был организован подвоз боеприпасов автомобильным транспортом напрямую из Москвы, минуя фронтовые инстанции. 
И.В. Сталин несколько раз выражал недовольство медленным продвижением войск фронта. Но он ни разу не упоминал в этой связи годовщину Октябрьской революции. Он делал упор на ошибки представителя Ставки Г.К. Жукова и командующего фронтом Н.Ф. Ватутина, указывая им на упущенные возможности, а свои требования ускорить наступление мотивировал возможностью появления крупных немецких резервов. 
В ряде случаев, видя бесперспективность наступления, И.В. Сталин отменял его, объективно сберегая тем самым солдат, а иногда требовал идти на жертвы, имея в виду пожертвовать малым ради большего. Разумеется, при этом он мыслил стратегическими категориями и вряд ли вспоминал об отдельных солдатских жизнях. Главной целью для него оставался скорейший разгром Германии. 

Совпадением сроков начала Киевской операции и годовщины Октябрьской революции воспользовались армейские политорганы. Для повышения морального духа, проявления энтузиазма был выдвинут лозунг «Освободим Киев к 26-й годовщине Великого Октября!». Однако этот лозунг был лишь одним в целом ряду других, под которыми велась партийно-политическая работа в войсках. Основной упор был сделан на патриотическую пропаганду. 
Наконец, стоит рассмотреть самую болезненную и эмоциональную тему, звучащую во всех рассказах о «праздничных» наступлениях, — тему больших потерь, более высоких, чем в дни обычных боев. Киевская наступательная операция продолжалась с 3 по 13 ноября 1943 года. Войска 1-го Украинского фронта потеряли за это время 30 569 чел. Безвозвратные потери, т.е. убитые, попавшие в плен и пропавшие без вести, составили 6491 чел., или примерно 1% от численности на 3 ноября. Санитарные потери — 24 078 чел. Среднесуточные потери — 2779 чел., в том числе 590 чел. убитыми и пропавшими без вести. Во время «гонки к Днепру» потери войск фронта были почти в два раза больше. С 23 августа по 30 сентября было потеряно 177 504 чел., из них безвозвратные потери — 46 293 (почти 7% от состава на начало операции), санитарные — 131 211, среднесуточные — 4930, в том числе 1286 убитыми и пропавшими без вести. Во время октябрьского наступления с Букринского плацдарма с 12 по 24 октября общие потери составили 27 938 чел., из них безвозвратные потери — 6498, санитарные — 21 440, среднесуточные — 2149, в том числе 500 убитыми и пропавшими без вести. При попытках наступления с Лютежского плацдарма с 1 октября по 2 ноября было потеряно 85 064 чел., из них безвозвратные потери — 24 442, санитарные — 60 642, среднесуточные — 2578, в том числе 741 убитыми и пропавшими без вести. Таким образом, наступление накануне 7 ноября обошлось даже меньшими (или равными) жертвами, чем бои в предшествующий период. 
Несомненная ожесточенность боев и совпадение даты освобождения Киева с годовщиной Октябрьской революции сделали Киевскую наступательную операцию олицетворением и единственным примером «праздничных наступлений». Но реальные детали этой операции не соответствуют тому образу, который сложился в массовом сознании. Это позволяет определить «праздничные наступления» как легенду, основанную на гипертрофированном восприятии и неправильном обобщении отдельных моментов фронтовой действительности. 

Просмотров: 25499 

Источник: Великая оболганная война-2. Нам не за что каяться!: Сборник / А. Дюков, Д. Макеев, И. Пыхалов, О. Ро